yathāmbhasā pracalatā
taravo ’pi calā iva
cakṣuṣā bhrāmyamāṇena
dṛśyate bhramatīva bhūḥ
yathā manoratha-dhiyo
viṣayānubhavo mṛṣā
svapna-dṛṣṭāś ca dāśārha
tathā saṁsāra ātmanaḥ
йатха̄ — как; амбхаса̄ — водой; прачалата̄ — движущейся, покрытой рябью; таравах̣ — деревья; апи — поистине; чала̄х̣ — движущиеся; ива — будто; чакшуша̄ — глазами; бхра̄мйама̄н̣ена — которые движутся; др̣ш́йате — кажется; бхраматӣ — движущаяся; ива — будто; бхӯх̣ — земля; йатха̄ — как; манах̣-ратха — мечтаний ума; дхийах̣ — идеи; вишайа — чувственного наслаждения; анубхавах̣ — опыт; мр̣ша̄ — ложный; свапна-др̣шт̣а̄х̣ — вещи, увиденные во сне; ча — и; да̄ш́а̄рха — о потомок Дашархи; татха̄ — так; сам̇са̄рах̣ — материальная жизнь; а̄тманах̣ — души́.
На самом деле, о потомок Дашархи, материальная жизнь души со всем ее опытом чувственных наслаждений — просто иллюзия, напоминающая иллюзию дрожания деревьев, отраженных в покрытой рябью воде, или кружения предметов перед взором человека, который вращает глазами. Эта жизнь иллюзорна, как мир фантазий и снов.
Отражаясь в движущейся воде, деревья будто бы колышутся. Аналогичным образом человеку, который сидит в плывущей лодке, кажется, что деревья на берегу движутся. Ветер поднимает волны, и на первый взгляд вода вздымается сама по себе, однако на самом деле причина — в ветре. Обусловленная душа не совершает никаких действий в материальном мире; это гуны природы с согласия обольщенного иллюзией живого существа двигают его материальным телом. Живое существо принимает эти движения тела за свои собственные, думая, что это оно само танцует, поет, бежит, сражается или умирает, хотя на самом деле все это просто формы взаимодействия его внешней оболочки с гунами природы.
