evaṁ viraktaḥ śayana
āsanāṭana-majjane
darśana-sparśana-ghrāṇa-
bhojana-śravaṇādiṣu
na tathā badhyate vidvān
tatra tatrādayan guṇān
эвам — так; вирактах̣ — отрешенный от материальных наслаждений; ш́айане — лежа или во сне; а̄сана — сидя; ат̣ана — идя; маджджане — или купаясь; дарш́ана — видя; спарш́ана — касаясь; гхра̄н̣а — вдыхая запах; бходжана — принимая пищу; ш́раван̣а — слушая; а̄дишу — и так далее; на — не; татха̄ — таким образом; бадхйате — связан; видва̄н — разумный человек; татра татра — куда бы ни отправился; а̄дайан — заставляя испытывать; гун̣а̄н — чувства, порожденные гунами природы.
Просветленный человек, развивший в себе стойкую отрешенность, позволяет своему телу лежать, сидеть, ходить, мыться, смотреть, касаться, вдыхать запах, принимать пищу, слушать и так далее, однако все эти действия никак не связывают его. Оставаясь свидетелем своих телесных отправлений, он просто соединяет органы чувств с их объектами и не запутывается в таком взаимодействии, в отличие от того, кто неразумен.
В предыдущей главе Уддхава спросил Господа Кришну, почему просветленный человек занят внешней, телесной деятельностью, подобно обусловленной душе. Здесь Господь отвечает на этот вопрос. Неразумный человек, поглощенный телесной деятельностью, испытывает привязанность к цели материальной жизни и средствам ее достижения и потому, находясь на материальном уровне, то горько скорбит, то необычайно радуется. Но человек, постигший свою истинную природу, обращает внимание на неизбежное поражение и тяготы жизни обычных людей и не пытается извлечь даже крупицу удовольствия из телесной деятельности. Вместо этого он остается сторонним наблюдателем и просто использует органы чувств для поддержания тела в нормальном состоянии. Как указывает в этом стихе слово а̄дайан, для взаимодействия с окружающим миром такой человек использует что угодно, но только не свое истинное «я».
